Честно подсела на перевод. Чего и вам желаю.
Такой джен, ну прям настоящий. С героями... ну знаете, поведение-разговоры-эмоции - такие Винчестеры! А Дин здесь такой Дин: шутки шутит и весь такой "я в порядке!" не смотря ни на что.
Сумбурно, да? Прочтите сами.
Всего 35 глав. На данный момент 12 переведено.
Все тут: spngen.diary.ru/p202060481.htm?discuss&from=0
Такой джен, ну прям настоящий. С героями... ну знаете, поведение-разговоры-эмоции - такие Винчестеры! А Дин здесь такой Дин: шутки шутит и весь такой "я в порядке!" не смотря ни на что.
Сумбурно, да? Прочтите сами.
Всего 35 глав. На данный момент 12 переведено.
Все тут: spngen.diary.ru/p202060481.htm?discuss&from=0
11.01.2015 в 21:57
Пишет illirika:С почтением к памяти, перевод
Название: С почтением к памяти (The Obeisance of Memory)
Автор: rockpaperscissor
Переводчик: Illirika aka Riilika
Оригинал: www.fanfiction.net/s/4822628/1/ ... -of-Memory
Жанр: драма
Персонажи: Дин, Сэм
Время действия: 4 и 5 сезон, AU
Рейтинг: Джен, есть грубые слова и выражения, мата нет, слэша нет
Дисклеймер: Все не мое
читать дальше Глава 1
Сэм.
Он открывает глаза и его ошарашивает общая неправильность происходящего.
И не то, чтобы он понимал, что именно он имеет в виду. Просто это чувство пронизывает его всего целиком – ноги, руки, кончик носа, подобно тому, как могли бы ощущаться мурашки или зуд. Он просто знает, что все – неправильно.
Но что бы ни значило это чувство, оно мгновенно забывается, когда его накрывает неодолимая потребность вздохнуть.
Оказывается, это удивительно трудно сделать, хотя он и не понимает, почему удивляется; он вообще-то ничего другого не ожидал. Потому что он вообще ничего не ожидал.
... Да и вообще, было ли что-то, что можно было ожидать?
Тем не менее, каким-то образом он знает, что должен бороться; он вскидывает руки и ударяется о что-то твердое (дерево, услужливо подсказывает мозг); пытается звать на помощь, но из горла раздается только хриплый вскрик, совсем не похожий на его голос… ну, или он так думает.
Вокруг все черное. Или темное, все равно. Главное, что он ни зги не видит, и точно знает, что здесь нет никого, кто мог бы его услышать. Так что помощи не будет.
К этому моменту он начинает слегка паниковать, но совершенно уверен, что причина паники – нехватка воздуха (любой бы испугался, не правда ли?), а также то, что он – заперт внутри... внутри чего-то. Его кулаки инстинктивно продолжают колотить по дереву, все сильнее и сильнее, а затем раздается звук, как будто что-то треснуло.
Он едва успевает подумать: «Надеюсь, что это не я», а затем его мир рушится.
********
Горечь наполняет рот и ноздри, когда он пытается вдохнуть.
Кстати, это не метафора - едкий вкус практически невыносим, и что-то сыпучее и грубое, и в то же время мягкое пытается проникнуть в него любым возможным способом. И, черт возьми, это звучит грязно, но так оно и есть.
С этого момента идет безумная борьба: его пальцы кровоточат, руки болят, черные пятна пляшут перед глазами, и та часть его мозга, которая отвечает за сарказм, успевает отстраненно подумать: ну, хоть быстро отмучился. И в этот миг остатки инстинкта вспыхивают в нем, и тащат его в, по-видимому, правильном направлении, потому что его рукам внезапно не с чем становится бороться.
На целую, невероятно длинную секунду он полностью замирает; он полностью в панике оттого, что все кончено, что больше ничего нет (ну или как-то так). Затем его легкие говорят ему: «Эй, мы тут долго не сдюжим», и он называет себя идиотом, и вновь начинает пробивать себе путь к свободе, пытаясь прожить больше, чем несколько несчастных минут в этом издевательски-жестоком мире.
И это на самом деле намного труднее, чем кажется. От нехватки кислорода его руки тяжелы, тяжелее, чем любой среднестатистический избиратель, поэтому он отталкивается ногами, слабыми от нехватки кислорода, пытается протолкнуть себя вверх, и при этом его голова кружится, как долбанное чертово колесо. Но, наконец, ветерок треплет его волосы, затем гладит веки, потом обдувает нос и рот… и ради Бога, просто сделай это уже…
Он дышит рваными, громкими вздохами. Воздух на вкус слаще, чем самое отличное пиво, чем самая красивая женщина, чем самый лучший шоколад.
...И не то, чтобы он помнил, когда в последний раз наслаждался чем-нибудь из этого, но, вообще-то сравнение вполне себе ничего, и незачем придираться по мелочам.
Он позволяет своему разуму отключиться на пару секунд, а затем вытягивает себя из земли.
...Лежит, переводя дух.
Неуклюже встает и оглядывает себя, щурясь при солнечном свете. Его одежда смята, покрыта землей с червяками; его кожа – черна от грязи. Он стоит в середине того, что выглядит как эпицентр взрыва: деревья повалены по окружности, но там и сям видна трава, и да, есть еще небольшое отверстие в земле, из которого он вылез… хотя, погодите-ка, это чушь. Он что, в самом деле выкопался из-под земли?
Краем глаза он замечает большой корявый деревянный крест, и поворачивается, чтобы рассмотреть его. Ему требуется секунда, чтобы понять.
Могила. Это могила.
...По всей видимости, это – его могила.
- Чтоб тебя, - думает он озадаченно, - Я, похоже, зомби.
0000
..Он не чувствует себя зомби. Его кожа – ну, во всяком случае то, что он может рассмотреть из-под грязи, - выглядит довольно здоровой, загорелой, места порезов – розовые. Кожа – гладкая, швов, или чего-то такого – нет (хотя, может быть, он путает, что именно там должно быть, согласно легендам, но кого это волнует). Он проверяет свое лицо, и совершенно уверен, что на нем присутствует все, что и должно быть: глаза, нос, рот и уши.
Может быть, я - призрак, думает он, впрочем, вряд ли призракам приходится самим вскрывать свои ящики и вручную выкапываться из могил. Везучие ублюдки.
Его желудок урчит. Он секунду с надеждой ждет, но при всем старании не может обнаружить в себе особого желания съесть чей-нибудь мозг. Его глотка запеклась от жажды, но, вроде бы, это жажда не крови или спинно-мозговой жидкости, или чего-то такого, а всего лишь воды.
Ну что ж, это неплохо, потому что в действительности он не был морально готов сожрать что-нибудь большее, чем сэндвич. Но его по-прежнему не оставляет небольшой вопросик: где я, черт подери?
Он обходит дыру в земле, чтобы более пристально взглянуть на крест (вообще-то крест – лицо могилы, а этот крест выглядит так, как если бы человек, который поставил его, чихать хотел на то, как должен выглядеть нормальный крест) в надежде на какое-нибудь напоминание о том, кто он.
Там нет ничего полезного. Нет даже даты или надписи, которая говорила бы, что кому-то не наплевать на того несчастного говнюка, что лежит в 6 футах под землей. Это очень грустно, - думает он, пробегая рукой по волосам. Если это могила человека, в чьем теле он находится, то у парня, должно быть, была довольно поганая жизнь.
У меня должно быть была довольно поганая жизнь, поправляет он себя, а затем произносит это снова вслух. Старается прочувствовать сказанное.
...Ничего. Он ждет, пристально глядя на крест, как будто это может ускорить процесс, но ни проблеска этой поганой жизни не проносится перед ним.
Это могла бы быть и чья-то чужая могила.
А может быть так и есть, думает он отстраненно, хотя воскресать в чьей-то чужой могиле, а не в своей собственной – смысла нет совсем, поэтому он решает перестать удивляться, и просто быть тем, кто он есть. Кто бы он ни был.
Он идет. Жарко; пот прожигает дорожки через грязь на его лице. Когда он снимает свою куртку (ну, чью-то куртку, в любом случае) грязь покрывает ее, как вторая подкладка. Идти – скучно. По крайней мере двадцать минут проходит, прежде чем он видит что-то, кроме деревьев, земли, и бледно-голубого неба. И это просто дурацкая белка.
Писец в середине ничего и до хрена могильной земли, - думает он ядовито. Серьезно, здесь нет даже второй могилы для компании, не говоря уж про второго живого-но-раньше-мертвого человека, если уж на то пошло. Кто-то, должно быть серьезно ненавидел его тушку.
Ну, или того, чью тушку он позаимствовал.
Наконец он подходит к месту, которое, по его мнению, куда интереснее, чем гадская белка – к заправке с магазинчиком, или чем-то вроде этого. Детали ему пофиг.
...Ему на самом деле также пофиг, что все закрыто.
Да ладно, он хренов зомби, поэтому взлом, проникновение, воровство – это все абсолютная ерунда против перспективы перекусывать мозгами. Ему бы должны дать медаль за то, что он никого не съел, вот так вот. Не то, чтобы тут вокруг был кто-нибудь, кого можно было бы съесть, но даже если бы и был, он бы его не съел. И ему за это причитается.
Он ломится в отдел, где стоят бутылки с водой, как зебра к колодцу. Или как верблюд к оазису. В общем, как какое-то крутое африканское млекопитающие в какому-нибудь водоему. В любом случае, скорость у него суперменская. Ну, не в буквальном смысле; по крайней мере, он так не думает; но довольно близко к этому. Так сильно он хочет пить.
Вода, думает он, на вкус даже лучше, чем воздух.
Он прихватывает несколько шоколадных батончиков, по крайней мере, теперь он в курсе, что ел конфеты в какой-то предыдущей жизни (воплощении?.. да плевать…), потому что он инстинктивно знает, что Три мушкетера – так себе, Кранч – вполне, а Твикс – ваще круть, круче, чем крутыш Курт Кобейн (ага, оказывается, он знает, кто такой Кобейн…) – кидает их в полиэтиленовый пакет, и по коротком размышлении бросает туда же пару энергетических батончиков, в основном просто чтобы успокоить сердитый внутренний голос, который ворчит, что сахар - вреден. Кладет еще пакетик чипсов и останавливается – он вовсе не желает разорить магазинчик, потому что у него есть сердце. Наверное. Нет, у него точно есть сердце, ведь что-то же перекачивает кровь через его тело (уж кровь-то у него точно есть, это он знает), и это, скорее всего, сердце.
Ну да ладно. Он двигается к кассе, жуя Кранч, и решает, что шоколад вкуснее, чем вода.
Выяснить, как открывается касса, не занимает много времени. Он берет все полтинники и двадцатки, их, блин, совсем не много, и большую часть десяток, остальное – оставляет, потому что он такой чертов добряк. Хотя, честно говоря, он совершенно уверен, что ничего не случится, даже если его прихватит полиция – как они посадят покойника? Худшее что они могут сделать, это засунуть его в психушку с амнезией или болезнью Альцгеймера, или что там у него. С болезнью мертвеца? Есть о чем подумать позднее, кстати.
Он уже почти собирается закрыть кассу, (нет, правда собирается), как самый громкий звук, который он когда-либо слышал (хорошо, он уже понял, что это мало что значит) грозит порвать его барабанные перепонки. Звук настолько громкий, что действует физически – двери, открываясь и вновь закрываясь, хлопают по стене, вылетают разбитые вдребезги оконные стекла, маленький телевизор в углу мерцает, включается и выключается, как если бы какой-то чертов ребенок играл с пультом.
Он инстинктивно бросается на пол, закрывает уши руками и зажмуривается.
Все заканчивается так же быстро, как и началось. Он лежит на полу еще пару секунд, но ничего больше не происходит, так что он встает. Он не видит ничего снаружи, хотя внимательно смотрит в окно, готовый снова рухнуть на пол в случае очередного космического дурдома.
И это единственное объяснение, которое он может придумать, чтобы объяснить... что бы только что ни произошло.
Планка удивления довольно высока для того, кто начал жизнь в могиле, но он думает, что это просто звездец.
*********************
Спустя четыре часа, три Твикса и пакетик чипсов, промелькнувшие в поисках цивилизации, Не-зомби с тоской вспоминает о дерьмовой синей машине, которая была припаркована возле заправки. Его вторая (третья, четвертая и тридцатая) мысль о том, что, может быть, он и разобрался бы, как ее угнать, прежде чем появился бы владелец и вызвал полицию. Сигнализация, фигнализнация... О чем только он думал, когда решил пойти пешком?
Он все еще обсасывает эту мысль, когда проходит мимо дорожного знака «Понтиак, 2 мили». И когда проходит мимо надписи «Добро пожаловать Понтиак»! И даже, когда наконец-то входит в город Понтиак, штат Иллинойс. Потому что на самом деле, что ему делать, когда он найдет цивилизацию? (Он намеренно игнорирует здания вокруг него, а также осознание того, что цивилизация, по сути, уже найдена.) Он не может вечно обворовывать заброшенные заправки, и мертвый, или нет, не имеет никакого понятия, кто он. Так что, даже если он официально не считается мертвым… (что вполне может быть, учитывая, как из рук вон погано была устроена его могила. Какой-нибудь дебил, вероятно, случайно его пристрелил, и никому не сказал об этом.) …не похоже, что он сможет этим воспользоваться.
Вот именно. Он жив, но, черт возьми, если он знает, как живым остаться.
Ноги не-зомби, кажется, соображают самостоятельно, потому что приводят его прямо к самой сомнительной забегаловке из всех возможных. Принюхавшись, он решает, что жир для жарки занимает довольно видное место в меню, но для первого и дешевого перекуса - сойдет. Он хвалит свои ноги – молодцы!
Они не отвечают, но он считает, что это, наверное, хорошо.
Внутри довольно пусто, что для Не-зомби просто отлично. Он садится за столик в открытой кабинке, в руке - пакет с конфетами, и получает угрюмый взгляд от тощей, как палка, женщины, одетой в короткое розовое платье с белым передником.
"Будем заказывать?", - гнусаво спрашивает она вместо «Здрасте», и он оторопело смотрит, как она прикусывает толстый слой помады, заменяющий ей рот. Похоже, она всерьез пытается не дышать.
Он впервые встречается с человеком, и все сразу идет наперекосяк. "Э-э, можно..." он останавливается, принюхивается, морщит нос. Блин, что-то воняет.
...Ой.
«Правильно мыслишь, дорогуша. Сказать, где туалет?»
************
Из туалета он выходит, будучи намного более уверенным в себе. Он – красивый сукин сын, особенно после того, как стер с лица это затравленное выражение, и он, может быть чуть переборщил с умыванием, но теперь он чувствует себя наполовину чище, и это, безусловно, здорово.
Его новая официантка – видимо, пока он отсутствовал, произошла смена караула, - кажется, с ним согласна. Она застенчиво улыбается ему поверх меню, в то время, как он пялится туда в полном недоумении, и посылает ему тот взгляд, который девчонки, вероятно, специально приберегают для котят.
Он хмурится, что-то у него внутри неприятно подрагивает. Он совершенно не знает, что заказать. Картофель фри с сыром? Блинчики? Что, черт возьми, он любит?
Минует вечность, а он по-прежнему не имеет ни малейшего понятия.
"Сэр?",- деликатно напоминает официантка, переминаясь с ноги на ногу. Она уже довольно долго там стоит.
"Сэм," – отвечает он автоматически. Он моргает, потом говорит медленно, "... Джексон. Сэм Джексон," – вот так: естественно и вежливо, как будто он не придумал это сию минуту.
Он чуть улыбается. Да, он молодец.
Девушка расцветает в ответ. "Ну, Сэм Джексон", - она слегка подчеркивает его имя, "подсказать Вам?"
И она тут же становится его самым любимым в мире человеком. "Да, пожалуйста", - говорит он с облегчением.
Она очаровательно улыбается. "Ну, что же, Вы видите, у нас тут много еды", - она указывает на меню, ее улыбка становится шире. Местный фаворит – наш знаменитый сэндвич с курицей. Однако лично мне нравятся крылышки гриль. Особенно они хороши, если вы голодны", - добавляет она, глядя на него сверху вниз. "Но и то, и то - просто отличное."
"Я, э-э..." свежепоименованный Не-зомби пару мгновений смотрит в меню, потом отдает его. "Ладно, я возьму это". Он счастливо откидывается назад. Решение принято.
Она ждет момент, затем аккуратно спрашивает, нахмурившись, - Э, Сэм? Вы заказываете..?"
"То, что Вы сказали, - говорит он. "Я возьму это.
Она поднимает бровь. "И то, и другое?"
"И то, и другое", - отвечает он твердо.
С веселым недоумением она покачивает головой, говорит: "Чудненько", - и делает заметки в маленьком блокнотике. "Еще что-нибудь?"
...Черт.
***************
Фигурная картошка-фри – дерьмо, решает Не-зомби (ака Сэм Джексон). И, если фигурная картошка-фри – дерьмо, то соус барбекю – просто… ладно, не при людях...
Стой-ка! Фигурная картошка – фри – супер!
"Чертовски вкусно, - говорит кто-то в кабинке позади него, и, хотя он его не видит, он с ним полностью согласен.
Бет, великолепная, щедрая, давайте-принесу-Вам-добавки, маленькая красотка подходит к кабинке Сэма и улыбается, глядя, как он расправился со своим обедом. "Немножко проголодался, а?"
- Немножко, - отвечает он, улыбаясь ей довольной улыбкой.
Она поднимает бровь, оглядывая обглоданные крылья и очищенную коробочку от соуса. "Надеюсь, теперь уже нет?»
"О, нет", - заверяет он, поглаживая себя по животу, - "Я, сыт, как минимум наполовину".
Бет смеется, качает головой и достает свой блокнотик, чудесная куколка. "Давайте поработаем над этим? Закажете что-нибудь еще, сэр?" - спрашивает она кокетливо, заводя каштановые пряди за ухо. "Десерт, может быть?"
О Боже. "Что у вас есть?"
"Шоколадный мусс, фруктовая тарелка, клубничное пирожное... но Вы не захотите, ничего из этого…»
Его очередь смотреть с недоумением. "Правда?"
Ее глаза мерцают. "Не сегодня. Сегодня, мой фаворит - домашний яблочный пирог, но сегодня слишком жарко, так что может Вам лучше взять мороженое»…
Хороший способ указать, что он потный, как свинья. "Хм", - говорит он неуверенно.
После мгновения ожидания – ну, она привыкает к нему, она намекает: "Мороженое хорошо берут»
"Тогда давайте," - сразу с облегчением говорит Сэм Джексон, и она кивает, прежде чем исчезнуть на кухне.
Хотя... это его первый обед.
"Эй, Бет?" кричит он, и когда видит, как она выглядывает из двери, ухмыляется. «Принеси и его и пирог!"
За его спиной раздается громкий стук. Он его игнорирует (хотя, люди, неужели нельзя быть поосторожнее?), и терпеливо ждет.
Итак. Сэм Джексон, а? Он рассматривает это имя и так и сяк, и решает, что оно ему нравится. Это хорошее, незапоминающееся имя, оно позволит ему нормально существовать рядом со всеми нормальными ранее-не-мертвыми людьми. Плюс ему просто нравится, как это имя прокатывается у него на языке. Осталось только решить, будет ли он представляться, как Джексон, или как Сэм, потому что, хотя ему нравится Сэм, но, когда тебя зовут по-фамилии, это, типа, круто.
Это приятные размышления.
"Предполагается, что это должно быть смешно?"
Он смотрит на сиденье напротив, и хмурится, когда видит, там что сидит какой-то мрачный парень с такими волосами…
"Э..." Господи, парень высокий. "...Нет?"
"Что ты такое? Оборотень? Перевертыш?"
"Пере-что?"
Мрачный парень со стуком сметает тарелки со стола. Он выглядит так, как будто он в ярости; едва может говорить от гнева. "Как ты посмел…", рычит он.
"Эй!" Протестует Сэм, поднимая тарелки. Бедная Бет, он перестанет ей нравится, когда она увидит это безобразие. "Чувак, я просто пытаюсь здесь пообедать" И неважно, что он уже закончил, все равно он вполне уверен, что такое поведение - несколько грубовато.
"Твой обед может подождать, - рычит парень, выглядя опасным и еле сдерживающимся, как будто лишь то, что они на публике, мешает ему прибить Сэма на месте. "Почему ты выглядишь, как он?"
Сэм неловко ерзает. Вряд ли можно надеяться, что речь идет о «Эй-ты-посмотри-только-это-тот-парень-из-моей-любимой-мыльной-оперы!» "Как кто?"
Злые зеленые глаза суживаются. "Как мой брат".
Он усмехается. "Ну, я думаю, я просто -"
"Мой умерший брат."
Блин.
"Слушай, э-э..." Мрачный парень так зыркает на него, что Сэм вздрагивает и отводит глаза. "...Ты… Ладно, это звучит немного странно, но ты должен мне поверить, я не сумасшедший" (Ну, если весь этот день – не долбанная галлюцинация, что, учитывая, что это единственный день, который помнит Сэм Джексон, ведет к ряду очень интересных метафизических вопросов.)
Мрачный морщит лоб, и не двигается. Он не убил Сэма на месте, и Сэм считает, что это хороший знак.
"В общем, э-э, я очнулся этим утром," … Мрачный кидает на него взгляд, говорящий: " И как это помешает мне прибить тебя?', поэтому он быстро добавляет: "в могиле…"
…Да, это звучит совершенно нормально…
"Это произошло в паре миль к северу отсюда, - мямлит он, как будто это может чем-то помочь. "В безлюдном месте."
Он останавливается и ждет секунду, но почему-то Мрачный не смеется над ним, или не пытается насадить его на вилку, если уж на то пошло. Что, учитывая, насколько невероятно глупо и надуманно это звучит, может Мрачный – просто чокнутый? Кто безумнее, в конце концов, сумасшедший или человек, который ему верит? Стоит обдумать это… потом.
Несколько приободрившись от подобного миролюбия, он кладет руки на стол, стараясь выглядеть честным и не заслуживающим немедленной смерти. "Слушай, у меня нет ни малейшего понятия, кто твой брат, но, э-э-э, я думаю, что может быть я - это он. Просто, знаешь, живой".
"Это невозможно", Мрачный хмурится.
Он вздыхает и откидывается на спинку сиденья. "Я так и знал, что ты это скажешь."
"Ты… мой брат… мертв уже несколько месяцев. Даже если бы он... воскрес из мертвых, его тело было бы…», - Мрачный замолкает; у него такой вид, как будто его сильно тошнит.
«А. Ну, тогда, наверное, я – не он», - немного разочарованно говорит Сэм, потому что хотя Мрачный – страшный сукин сын, было бы очень здорово наткнуться на своего брата – на человека, который хотя бы что-то знает, о том, кто он, после всего лишь одного утра бесцельной ходьбы (даже если это была ужасно хреновая ходьба).
Хотя чего он ожидал, в самом деле? Это, наверное, было бы уж слишком большое совпадение, чтобы на него надеяться.
Мрачный выглядит удивленным, как если бы это была последняя вещь в мире, которую, как он ожидал, скажет Сэм, но тут приходит Бет. "Вот мороженое", - говорит она, ставя вазочку, - "а здесь, - она кладет на стол еще одну тарелку, - "ваш яблочный пирог".
Сэм вдыхает аромат и думает, что может умереть от удовольствия. "Ты богиня, детка, - говорит он, имея при этом в виду куда больше, чем обычно, когда говорят подобное. (Ну, может быть это и не очень много значит, потому что, Вы понимаете, слова могут стать избитыми через какое-то время).
"Всегда пожалуйста", - она улыбается она в ответ, а затем бросает взгляд на Мрачного. "О, вы знакомы?"
Мрачный смотрит на нее без выражения. "Да, - отвечает он коротко.
- А где девушка, с которой Вы были? - спрашивает она, явно пытаясь завязать разговор, и Сэм мысленно дает ей 100 очков, за то, что она не убегает с воплями - потому что, если бы Мрачный так свирепо смотрел на него, он бы очень серьезно обдумал такой вариант.
Как ни странно, Мрачный почти нервно зыркает на него, прежде чем повернуться к Бет. "Ей пришлось уйти", - говорит он холодно, явно не оценив ее усилий.
"О, - ее улыбка выглядит вынужденной, но когда официантка поворачивается к Сэму, выражение ее лица становится естественным. "Ну, вот счет. Наслаждайтесь десертом". Она ждет, потом говорит небрежно: "Надеюсь, увидимся, Сэм."
Он с улыбкой смотрит на нее с полным ртом мороженого - он готов поспорить, на все украденные деньги, что на обороте счета – ее номер телефона. Жаль, что у него нет телефона. "Надеюсь, - отвечает он игриво, проглотив мороженое; и, когда она выходит из кабинки, он ловит адресованную ему улыбку.
Раздается небольшой почти-стон, напоминая о его недружелюбном соседе. Сэм поворачивается, и видит, что Мрачный выглядит так, как будто его только что сбил грузовик, и он не совсем уверен, кого именно нужно вызвать – вытрезвитель или скорую.
""Сэм"? - повторяет парень, странно глухим голосом.
А. "Так меня зовут", - объясняет он, чуть гордо. "Думал, это понятно." Он усмехается. "Сэм Джексон, к вашим услугам."
Длительное время, человек просто смотрит на него.
"Чувак, - говорит он с досадой, через минуту. "Кто-нибудь учил тебя, что пялиться - невежливо?"
Мрачный сначала просто смотрит на него, потом его губы начинают кривиться, он прикрывает глаза и делает носом этот звук, который, возможно, смог бы сойти за смех, если бы Вы не знали, как люди смеются.
Это, как ни странно, звучит душераздирающе.
"Только ты мог назвать себя Сэмюэлем Джексоном", - хрипло говорит Мрачный, резко откидываясь на спинку сиденья и прикрывая глаза рукой.
"Эй, он крут, - защищается Сэм, зачерпывая еще ложку мороженого. В этот момент как будто лампочка загорается в его голове, и в мозгах его щелкает. "Постой, то есть ты мне веришь?"
Мрачный рассматривает его с минуту, с непроницаемым лицом, а затем встает. "Поехали»
Э-э. "Куда?"
"К другу."
Ну, как бы то ни было, думает Сэм, ему все равно больше некуда идти.
"Я могу, по крайней мере, сперва доесть пирог?"
URL записиНазвание: С почтением к памяти (The Obeisance of Memory)
Автор: rockpaperscissor
Переводчик: Illirika aka Riilika
Оригинал: www.fanfiction.net/s/4822628/1/ ... -of-Memory
Жанр: драма
Персонажи: Дин, Сэм
Время действия: 4 и 5 сезон, AU
Рейтинг: Джен, есть грубые слова и выражения, мата нет, слэша нет
Дисклеймер: Все не мое
читать дальше Глава 1
Сэм.
Он открывает глаза и его ошарашивает общая неправильность происходящего.
И не то, чтобы он понимал, что именно он имеет в виду. Просто это чувство пронизывает его всего целиком – ноги, руки, кончик носа, подобно тому, как могли бы ощущаться мурашки или зуд. Он просто знает, что все – неправильно.
Но что бы ни значило это чувство, оно мгновенно забывается, когда его накрывает неодолимая потребность вздохнуть.
Оказывается, это удивительно трудно сделать, хотя он и не понимает, почему удивляется; он вообще-то ничего другого не ожидал. Потому что он вообще ничего не ожидал.
... Да и вообще, было ли что-то, что можно было ожидать?
Тем не менее, каким-то образом он знает, что должен бороться; он вскидывает руки и ударяется о что-то твердое (дерево, услужливо подсказывает мозг); пытается звать на помощь, но из горла раздается только хриплый вскрик, совсем не похожий на его голос… ну, или он так думает.
Вокруг все черное. Или темное, все равно. Главное, что он ни зги не видит, и точно знает, что здесь нет никого, кто мог бы его услышать. Так что помощи не будет.
К этому моменту он начинает слегка паниковать, но совершенно уверен, что причина паники – нехватка воздуха (любой бы испугался, не правда ли?), а также то, что он – заперт внутри... внутри чего-то. Его кулаки инстинктивно продолжают колотить по дереву, все сильнее и сильнее, а затем раздается звук, как будто что-то треснуло.
Он едва успевает подумать: «Надеюсь, что это не я», а затем его мир рушится.
********
Горечь наполняет рот и ноздри, когда он пытается вдохнуть.
Кстати, это не метафора - едкий вкус практически невыносим, и что-то сыпучее и грубое, и в то же время мягкое пытается проникнуть в него любым возможным способом. И, черт возьми, это звучит грязно, но так оно и есть.
С этого момента идет безумная борьба: его пальцы кровоточат, руки болят, черные пятна пляшут перед глазами, и та часть его мозга, которая отвечает за сарказм, успевает отстраненно подумать: ну, хоть быстро отмучился. И в этот миг остатки инстинкта вспыхивают в нем, и тащат его в, по-видимому, правильном направлении, потому что его рукам внезапно не с чем становится бороться.
На целую, невероятно длинную секунду он полностью замирает; он полностью в панике оттого, что все кончено, что больше ничего нет (ну или как-то так). Затем его легкие говорят ему: «Эй, мы тут долго не сдюжим», и он называет себя идиотом, и вновь начинает пробивать себе путь к свободе, пытаясь прожить больше, чем несколько несчастных минут в этом издевательски-жестоком мире.
И это на самом деле намного труднее, чем кажется. От нехватки кислорода его руки тяжелы, тяжелее, чем любой среднестатистический избиратель, поэтому он отталкивается ногами, слабыми от нехватки кислорода, пытается протолкнуть себя вверх, и при этом его голова кружится, как долбанное чертово колесо. Но, наконец, ветерок треплет его волосы, затем гладит веки, потом обдувает нос и рот… и ради Бога, просто сделай это уже…
Он дышит рваными, громкими вздохами. Воздух на вкус слаще, чем самое отличное пиво, чем самая красивая женщина, чем самый лучший шоколад.
...И не то, чтобы он помнил, когда в последний раз наслаждался чем-нибудь из этого, но, вообще-то сравнение вполне себе ничего, и незачем придираться по мелочам.
Он позволяет своему разуму отключиться на пару секунд, а затем вытягивает себя из земли.
...Лежит, переводя дух.
Неуклюже встает и оглядывает себя, щурясь при солнечном свете. Его одежда смята, покрыта землей с червяками; его кожа – черна от грязи. Он стоит в середине того, что выглядит как эпицентр взрыва: деревья повалены по окружности, но там и сям видна трава, и да, есть еще небольшое отверстие в земле, из которого он вылез… хотя, погодите-ка, это чушь. Он что, в самом деле выкопался из-под земли?
Краем глаза он замечает большой корявый деревянный крест, и поворачивается, чтобы рассмотреть его. Ему требуется секунда, чтобы понять.
Могила. Это могила.
...По всей видимости, это – его могила.
- Чтоб тебя, - думает он озадаченно, - Я, похоже, зомби.
0000
..Он не чувствует себя зомби. Его кожа – ну, во всяком случае то, что он может рассмотреть из-под грязи, - выглядит довольно здоровой, загорелой, места порезов – розовые. Кожа – гладкая, швов, или чего-то такого – нет (хотя, может быть, он путает, что именно там должно быть, согласно легендам, но кого это волнует). Он проверяет свое лицо, и совершенно уверен, что на нем присутствует все, что и должно быть: глаза, нос, рот и уши.
Может быть, я - призрак, думает он, впрочем, вряд ли призракам приходится самим вскрывать свои ящики и вручную выкапываться из могил. Везучие ублюдки.
Его желудок урчит. Он секунду с надеждой ждет, но при всем старании не может обнаружить в себе особого желания съесть чей-нибудь мозг. Его глотка запеклась от жажды, но, вроде бы, это жажда не крови или спинно-мозговой жидкости, или чего-то такого, а всего лишь воды.
Ну что ж, это неплохо, потому что в действительности он не был морально готов сожрать что-нибудь большее, чем сэндвич. Но его по-прежнему не оставляет небольшой вопросик: где я, черт подери?
Он обходит дыру в земле, чтобы более пристально взглянуть на крест (вообще-то крест – лицо могилы, а этот крест выглядит так, как если бы человек, который поставил его, чихать хотел на то, как должен выглядеть нормальный крест) в надежде на какое-нибудь напоминание о том, кто он.
Там нет ничего полезного. Нет даже даты или надписи, которая говорила бы, что кому-то не наплевать на того несчастного говнюка, что лежит в 6 футах под землей. Это очень грустно, - думает он, пробегая рукой по волосам. Если это могила человека, в чьем теле он находится, то у парня, должно быть, была довольно поганая жизнь.
У меня должно быть была довольно поганая жизнь, поправляет он себя, а затем произносит это снова вслух. Старается прочувствовать сказанное.
...Ничего. Он ждет, пристально глядя на крест, как будто это может ускорить процесс, но ни проблеска этой поганой жизни не проносится перед ним.
Это могла бы быть и чья-то чужая могила.
А может быть так и есть, думает он отстраненно, хотя воскресать в чьей-то чужой могиле, а не в своей собственной – смысла нет совсем, поэтому он решает перестать удивляться, и просто быть тем, кто он есть. Кто бы он ни был.
Он идет. Жарко; пот прожигает дорожки через грязь на его лице. Когда он снимает свою куртку (ну, чью-то куртку, в любом случае) грязь покрывает ее, как вторая подкладка. Идти – скучно. По крайней мере двадцать минут проходит, прежде чем он видит что-то, кроме деревьев, земли, и бледно-голубого неба. И это просто дурацкая белка.
Писец в середине ничего и до хрена могильной земли, - думает он ядовито. Серьезно, здесь нет даже второй могилы для компании, не говоря уж про второго живого-но-раньше-мертвого человека, если уж на то пошло. Кто-то, должно быть серьезно ненавидел его тушку.
Ну, или того, чью тушку он позаимствовал.
Наконец он подходит к месту, которое, по его мнению, куда интереснее, чем гадская белка – к заправке с магазинчиком, или чем-то вроде этого. Детали ему пофиг.
...Ему на самом деле также пофиг, что все закрыто.
Да ладно, он хренов зомби, поэтому взлом, проникновение, воровство – это все абсолютная ерунда против перспективы перекусывать мозгами. Ему бы должны дать медаль за то, что он никого не съел, вот так вот. Не то, чтобы тут вокруг был кто-нибудь, кого можно было бы съесть, но даже если бы и был, он бы его не съел. И ему за это причитается.
Он ломится в отдел, где стоят бутылки с водой, как зебра к колодцу. Или как верблюд к оазису. В общем, как какое-то крутое африканское млекопитающие в какому-нибудь водоему. В любом случае, скорость у него суперменская. Ну, не в буквальном смысле; по крайней мере, он так не думает; но довольно близко к этому. Так сильно он хочет пить.
Вода, думает он, на вкус даже лучше, чем воздух.
Он прихватывает несколько шоколадных батончиков, по крайней мере, теперь он в курсе, что ел конфеты в какой-то предыдущей жизни (воплощении?.. да плевать…), потому что он инстинктивно знает, что Три мушкетера – так себе, Кранч – вполне, а Твикс – ваще круть, круче, чем крутыш Курт Кобейн (ага, оказывается, он знает, кто такой Кобейн…) – кидает их в полиэтиленовый пакет, и по коротком размышлении бросает туда же пару энергетических батончиков, в основном просто чтобы успокоить сердитый внутренний голос, который ворчит, что сахар - вреден. Кладет еще пакетик чипсов и останавливается – он вовсе не желает разорить магазинчик, потому что у него есть сердце. Наверное. Нет, у него точно есть сердце, ведь что-то же перекачивает кровь через его тело (уж кровь-то у него точно есть, это он знает), и это, скорее всего, сердце.
Ну да ладно. Он двигается к кассе, жуя Кранч, и решает, что шоколад вкуснее, чем вода.
Выяснить, как открывается касса, не занимает много времени. Он берет все полтинники и двадцатки, их, блин, совсем не много, и большую часть десяток, остальное – оставляет, потому что он такой чертов добряк. Хотя, честно говоря, он совершенно уверен, что ничего не случится, даже если его прихватит полиция – как они посадят покойника? Худшее что они могут сделать, это засунуть его в психушку с амнезией или болезнью Альцгеймера, или что там у него. С болезнью мертвеца? Есть о чем подумать позднее, кстати.
Он уже почти собирается закрыть кассу, (нет, правда собирается), как самый громкий звук, который он когда-либо слышал (хорошо, он уже понял, что это мало что значит) грозит порвать его барабанные перепонки. Звук настолько громкий, что действует физически – двери, открываясь и вновь закрываясь, хлопают по стене, вылетают разбитые вдребезги оконные стекла, маленький телевизор в углу мерцает, включается и выключается, как если бы какой-то чертов ребенок играл с пультом.
Он инстинктивно бросается на пол, закрывает уши руками и зажмуривается.
Все заканчивается так же быстро, как и началось. Он лежит на полу еще пару секунд, но ничего больше не происходит, так что он встает. Он не видит ничего снаружи, хотя внимательно смотрит в окно, готовый снова рухнуть на пол в случае очередного космического дурдома.
И это единственное объяснение, которое он может придумать, чтобы объяснить... что бы только что ни произошло.
Планка удивления довольно высока для того, кто начал жизнь в могиле, но он думает, что это просто звездец.
*********************
Спустя четыре часа, три Твикса и пакетик чипсов, промелькнувшие в поисках цивилизации, Не-зомби с тоской вспоминает о дерьмовой синей машине, которая была припаркована возле заправки. Его вторая (третья, четвертая и тридцатая) мысль о том, что, может быть, он и разобрался бы, как ее угнать, прежде чем появился бы владелец и вызвал полицию. Сигнализация, фигнализнация... О чем только он думал, когда решил пойти пешком?
Он все еще обсасывает эту мысль, когда проходит мимо дорожного знака «Понтиак, 2 мили». И когда проходит мимо надписи «Добро пожаловать Понтиак»! И даже, когда наконец-то входит в город Понтиак, штат Иллинойс. Потому что на самом деле, что ему делать, когда он найдет цивилизацию? (Он намеренно игнорирует здания вокруг него, а также осознание того, что цивилизация, по сути, уже найдена.) Он не может вечно обворовывать заброшенные заправки, и мертвый, или нет, не имеет никакого понятия, кто он. Так что, даже если он официально не считается мертвым… (что вполне может быть, учитывая, как из рук вон погано была устроена его могила. Какой-нибудь дебил, вероятно, случайно его пристрелил, и никому не сказал об этом.) …не похоже, что он сможет этим воспользоваться.
Вот именно. Он жив, но, черт возьми, если он знает, как живым остаться.
Ноги не-зомби, кажется, соображают самостоятельно, потому что приводят его прямо к самой сомнительной забегаловке из всех возможных. Принюхавшись, он решает, что жир для жарки занимает довольно видное место в меню, но для первого и дешевого перекуса - сойдет. Он хвалит свои ноги – молодцы!
Они не отвечают, но он считает, что это, наверное, хорошо.
Внутри довольно пусто, что для Не-зомби просто отлично. Он садится за столик в открытой кабинке, в руке - пакет с конфетами, и получает угрюмый взгляд от тощей, как палка, женщины, одетой в короткое розовое платье с белым передником.
"Будем заказывать?", - гнусаво спрашивает она вместо «Здрасте», и он оторопело смотрит, как она прикусывает толстый слой помады, заменяющий ей рот. Похоже, она всерьез пытается не дышать.
Он впервые встречается с человеком, и все сразу идет наперекосяк. "Э-э, можно..." он останавливается, принюхивается, морщит нос. Блин, что-то воняет.
...Ой.
«Правильно мыслишь, дорогуша. Сказать, где туалет?»
************
Из туалета он выходит, будучи намного более уверенным в себе. Он – красивый сукин сын, особенно после того, как стер с лица это затравленное выражение, и он, может быть чуть переборщил с умыванием, но теперь он чувствует себя наполовину чище, и это, безусловно, здорово.
Его новая официантка – видимо, пока он отсутствовал, произошла смена караула, - кажется, с ним согласна. Она застенчиво улыбается ему поверх меню, в то время, как он пялится туда в полном недоумении, и посылает ему тот взгляд, который девчонки, вероятно, специально приберегают для котят.
Он хмурится, что-то у него внутри неприятно подрагивает. Он совершенно не знает, что заказать. Картофель фри с сыром? Блинчики? Что, черт возьми, он любит?
Минует вечность, а он по-прежнему не имеет ни малейшего понятия.
"Сэр?",- деликатно напоминает официантка, переминаясь с ноги на ногу. Она уже довольно долго там стоит.
"Сэм," – отвечает он автоматически. Он моргает, потом говорит медленно, "... Джексон. Сэм Джексон," – вот так: естественно и вежливо, как будто он не придумал это сию минуту.
Он чуть улыбается. Да, он молодец.
Девушка расцветает в ответ. "Ну, Сэм Джексон", - она слегка подчеркивает его имя, "подсказать Вам?"
И она тут же становится его самым любимым в мире человеком. "Да, пожалуйста", - говорит он с облегчением.
Она очаровательно улыбается. "Ну, что же, Вы видите, у нас тут много еды", - она указывает на меню, ее улыбка становится шире. Местный фаворит – наш знаменитый сэндвич с курицей. Однако лично мне нравятся крылышки гриль. Особенно они хороши, если вы голодны", - добавляет она, глядя на него сверху вниз. "Но и то, и то - просто отличное."
"Я, э-э..." свежепоименованный Не-зомби пару мгновений смотрит в меню, потом отдает его. "Ладно, я возьму это". Он счастливо откидывается назад. Решение принято.
Она ждет момент, затем аккуратно спрашивает, нахмурившись, - Э, Сэм? Вы заказываете..?"
"То, что Вы сказали, - говорит он. "Я возьму это.
Она поднимает бровь. "И то, и другое?"
"И то, и другое", - отвечает он твердо.
С веселым недоумением она покачивает головой, говорит: "Чудненько", - и делает заметки в маленьком блокнотике. "Еще что-нибудь?"
...Черт.
***************
Фигурная картошка-фри – дерьмо, решает Не-зомби (ака Сэм Джексон). И, если фигурная картошка-фри – дерьмо, то соус барбекю – просто… ладно, не при людях...
Стой-ка! Фигурная картошка – фри – супер!
"Чертовски вкусно, - говорит кто-то в кабинке позади него, и, хотя он его не видит, он с ним полностью согласен.
Бет, великолепная, щедрая, давайте-принесу-Вам-добавки, маленькая красотка подходит к кабинке Сэма и улыбается, глядя, как он расправился со своим обедом. "Немножко проголодался, а?"
- Немножко, - отвечает он, улыбаясь ей довольной улыбкой.
Она поднимает бровь, оглядывая обглоданные крылья и очищенную коробочку от соуса. "Надеюсь, теперь уже нет?»
"О, нет", - заверяет он, поглаживая себя по животу, - "Я, сыт, как минимум наполовину".
Бет смеется, качает головой и достает свой блокнотик, чудесная куколка. "Давайте поработаем над этим? Закажете что-нибудь еще, сэр?" - спрашивает она кокетливо, заводя каштановые пряди за ухо. "Десерт, может быть?"
О Боже. "Что у вас есть?"
"Шоколадный мусс, фруктовая тарелка, клубничное пирожное... но Вы не захотите, ничего из этого…»
Его очередь смотреть с недоумением. "Правда?"
Ее глаза мерцают. "Не сегодня. Сегодня, мой фаворит - домашний яблочный пирог, но сегодня слишком жарко, так что может Вам лучше взять мороженое»…
Хороший способ указать, что он потный, как свинья. "Хм", - говорит он неуверенно.
После мгновения ожидания – ну, она привыкает к нему, она намекает: "Мороженое хорошо берут»
"Тогда давайте," - сразу с облегчением говорит Сэм Джексон, и она кивает, прежде чем исчезнуть на кухне.
Хотя... это его первый обед.
"Эй, Бет?" кричит он, и когда видит, как она выглядывает из двери, ухмыляется. «Принеси и его и пирог!"
За его спиной раздается громкий стук. Он его игнорирует (хотя, люди, неужели нельзя быть поосторожнее?), и терпеливо ждет.
Итак. Сэм Джексон, а? Он рассматривает это имя и так и сяк, и решает, что оно ему нравится. Это хорошее, незапоминающееся имя, оно позволит ему нормально существовать рядом со всеми нормальными ранее-не-мертвыми людьми. Плюс ему просто нравится, как это имя прокатывается у него на языке. Осталось только решить, будет ли он представляться, как Джексон, или как Сэм, потому что, хотя ему нравится Сэм, но, когда тебя зовут по-фамилии, это, типа, круто.
Это приятные размышления.
"Предполагается, что это должно быть смешно?"
Он смотрит на сиденье напротив, и хмурится, когда видит, там что сидит какой-то мрачный парень с такими волосами…
"Э..." Господи, парень высокий. "...Нет?"
"Что ты такое? Оборотень? Перевертыш?"
"Пере-что?"
Мрачный парень со стуком сметает тарелки со стола. Он выглядит так, как будто он в ярости; едва может говорить от гнева. "Как ты посмел…", рычит он.
"Эй!" Протестует Сэм, поднимая тарелки. Бедная Бет, он перестанет ей нравится, когда она увидит это безобразие. "Чувак, я просто пытаюсь здесь пообедать" И неважно, что он уже закончил, все равно он вполне уверен, что такое поведение - несколько грубовато.
"Твой обед может подождать, - рычит парень, выглядя опасным и еле сдерживающимся, как будто лишь то, что они на публике, мешает ему прибить Сэма на месте. "Почему ты выглядишь, как он?"
Сэм неловко ерзает. Вряд ли можно надеяться, что речь идет о «Эй-ты-посмотри-только-это-тот-парень-из-моей-любимой-мыльной-оперы!» "Как кто?"
Злые зеленые глаза суживаются. "Как мой брат".
Он усмехается. "Ну, я думаю, я просто -"
"Мой умерший брат."
Блин.
"Слушай, э-э..." Мрачный парень так зыркает на него, что Сэм вздрагивает и отводит глаза. "...Ты… Ладно, это звучит немного странно, но ты должен мне поверить, я не сумасшедший" (Ну, если весь этот день – не долбанная галлюцинация, что, учитывая, что это единственный день, который помнит Сэм Джексон, ведет к ряду очень интересных метафизических вопросов.)
Мрачный морщит лоб, и не двигается. Он не убил Сэма на месте, и Сэм считает, что это хороший знак.
"В общем, э-э, я очнулся этим утром," … Мрачный кидает на него взгляд, говорящий: " И как это помешает мне прибить тебя?', поэтому он быстро добавляет: "в могиле…"
…Да, это звучит совершенно нормально…
"Это произошло в паре миль к северу отсюда, - мямлит он, как будто это может чем-то помочь. "В безлюдном месте."
Он останавливается и ждет секунду, но почему-то Мрачный не смеется над ним, или не пытается насадить его на вилку, если уж на то пошло. Что, учитывая, насколько невероятно глупо и надуманно это звучит, может Мрачный – просто чокнутый? Кто безумнее, в конце концов, сумасшедший или человек, который ему верит? Стоит обдумать это… потом.
Несколько приободрившись от подобного миролюбия, он кладет руки на стол, стараясь выглядеть честным и не заслуживающим немедленной смерти. "Слушай, у меня нет ни малейшего понятия, кто твой брат, но, э-э-э, я думаю, что может быть я - это он. Просто, знаешь, живой".
"Это невозможно", Мрачный хмурится.
Он вздыхает и откидывается на спинку сиденья. "Я так и знал, что ты это скажешь."
"Ты… мой брат… мертв уже несколько месяцев. Даже если бы он... воскрес из мертвых, его тело было бы…», - Мрачный замолкает; у него такой вид, как будто его сильно тошнит.
«А. Ну, тогда, наверное, я – не он», - немного разочарованно говорит Сэм, потому что хотя Мрачный – страшный сукин сын, было бы очень здорово наткнуться на своего брата – на человека, который хотя бы что-то знает, о том, кто он, после всего лишь одного утра бесцельной ходьбы (даже если это была ужасно хреновая ходьба).
Хотя чего он ожидал, в самом деле? Это, наверное, было бы уж слишком большое совпадение, чтобы на него надеяться.
Мрачный выглядит удивленным, как если бы это была последняя вещь в мире, которую, как он ожидал, скажет Сэм, но тут приходит Бет. "Вот мороженое", - говорит она, ставя вазочку, - "а здесь, - она кладет на стол еще одну тарелку, - "ваш яблочный пирог".
Сэм вдыхает аромат и думает, что может умереть от удовольствия. "Ты богиня, детка, - говорит он, имея при этом в виду куда больше, чем обычно, когда говорят подобное. (Ну, может быть это и не очень много значит, потому что, Вы понимаете, слова могут стать избитыми через какое-то время).
"Всегда пожалуйста", - она улыбается она в ответ, а затем бросает взгляд на Мрачного. "О, вы знакомы?"
Мрачный смотрит на нее без выражения. "Да, - отвечает он коротко.
- А где девушка, с которой Вы были? - спрашивает она, явно пытаясь завязать разговор, и Сэм мысленно дает ей 100 очков, за то, что она не убегает с воплями - потому что, если бы Мрачный так свирепо смотрел на него, он бы очень серьезно обдумал такой вариант.
Как ни странно, Мрачный почти нервно зыркает на него, прежде чем повернуться к Бет. "Ей пришлось уйти", - говорит он холодно, явно не оценив ее усилий.
"О, - ее улыбка выглядит вынужденной, но когда официантка поворачивается к Сэму, выражение ее лица становится естественным. "Ну, вот счет. Наслаждайтесь десертом". Она ждет, потом говорит небрежно: "Надеюсь, увидимся, Сэм."
Он с улыбкой смотрит на нее с полным ртом мороженого - он готов поспорить, на все украденные деньги, что на обороте счета – ее номер телефона. Жаль, что у него нет телефона. "Надеюсь, - отвечает он игриво, проглотив мороженое; и, когда она выходит из кабинки, он ловит адресованную ему улыбку.
Раздается небольшой почти-стон, напоминая о его недружелюбном соседе. Сэм поворачивается, и видит, что Мрачный выглядит так, как будто его только что сбил грузовик, и он не совсем уверен, кого именно нужно вызвать – вытрезвитель или скорую.
""Сэм"? - повторяет парень, странно глухим голосом.
А. "Так меня зовут", - объясняет он, чуть гордо. "Думал, это понятно." Он усмехается. "Сэм Джексон, к вашим услугам."
Длительное время, человек просто смотрит на него.
"Чувак, - говорит он с досадой, через минуту. "Кто-нибудь учил тебя, что пялиться - невежливо?"
Мрачный сначала просто смотрит на него, потом его губы начинают кривиться, он прикрывает глаза и делает носом этот звук, который, возможно, смог бы сойти за смех, если бы Вы не знали, как люди смеются.
Это, как ни странно, звучит душераздирающе.
"Только ты мог назвать себя Сэмюэлем Джексоном", - хрипло говорит Мрачный, резко откидываясь на спинку сиденья и прикрывая глаза рукой.
"Эй, он крут, - защищается Сэм, зачерпывая еще ложку мороженого. В этот момент как будто лампочка загорается в его голове, и в мозгах его щелкает. "Постой, то есть ты мне веришь?"
Мрачный рассматривает его с минуту, с непроницаемым лицом, а затем встает. "Поехали»
Э-э. "Куда?"
"К другу."
Ну, как бы то ни было, думает Сэм, ему все равно больше некуда идти.
"Я могу, по крайней мере, сперва доесть пирог?"
@темы: фф, впечатление, Supernatural
-
-
27.01.2015 в 22:20-
-
27.01.2015 в 22:27-
-
27.01.2015 в 22:35Привет из Золотого Века...
-
-
27.01.2015 в 22:46