20.10.2011 в 12:22
Пишет Diary best:Пишет Johnny Muffin:
про то, как красота дарит людям радость.
у меня есть застарелая детская травма. нет, не та, которая связана с учебниками английского шестьдесят четвёртого года. дело в том, что у меня было счастливое беззаботное детство, первую половину которого я напрочь не помню, а вторая исполнена приключениями, поисками сокровищ на помойке, соприкосновением с неземными формами жизни на школьной стройке и общением с родителями. ясное дело, что ни день, то травма.
читать дальшетак вот, однажды в детстве меня решили красиво постричь. до семи лет меня не стригли ни разу, я ходила шерстяная, как Тарзан, сорила волосами на ковёр так, что пылесос кашлял, как туберкулёзник, и каждый раз, когда меня заплетали перед детским садиком, я плакала слезами большими, как двадцатикилограммовая папина гиря для зарядки, и солёными, как самое солёное в мире море. но потом внезапно мне настало семь, школу достроили, мама упаковала меня в приличное платьице и понесла к суровой тётеньке, которая, взглянув на три ряда палочек и услышав "зызызы бук" в моём исполнении, тут же поставила страшный диагноз "годен". так меня записали в первый класс. торжественная линейка намечалась на через неделю. тогда мне казалось, что школа — это лучше, чем поиск сокровищ на помойке и контакты с неземными формами жизни вместе взятые. словом, я была так рада, что даже приличное платьице, жмущее и колющее во всех местах, не смогло притупить ощущения надвигающегося счастья. приблизительно за день до торжественной линейки родители решили, что моё ощущение надвигающегося счастья будет неполным без красивой стрижки.
и меня повели к парикмахеру. добрая женщина, завидев меня и мои тарзанские космы, гордо вползавшие в помещение парикмахерской, долго мучила маму характерными перед такой процедурой вопросами. вы хорошо подумали? вы уверены? может, просто подровнять? вы точно этого хотите? но мама была непоколебима, как гора Эльбрус, а мне было совершенно всё равно, потому что парикмахерская со всеми её зеркалами, креслами, ножницами, халатами, сушилками и запахами казалась мне параллельной вселенной. почти как космический корабль, только без невесомости. мне не было никакого дела до волос.
потом меня полчаса прикручивали к креслу, стараясь найти оптимальное положение, в котором парикмахеру будет проще добраться до волос, а мне будет всё видно и я перестану крутить головой. сорок минут парикмахер сражалась с моими космами. отважно, как разъярённый лев Бонифаций. одновременно с этим она раскрывала маме тайные тайны цветения фиалок, герани и папоротника. в ответ на это мама рассекречивала секреты торта "Наполеон" в тридцать восемь коржей (в плохую погоду) и в сорок пять (в хорошую). мне по-прежнему было всё-равно. потому что в кресле и под атласной накидкой я уже покинула пределы Солнечной системы. и давившая в шею прищепка, которой закрепили накидку, ничуть мне не мешала.
через сорок минут с меня сняли накидку, сдули с головы и плеч издержки производства и поставили на пол лицом к маме. пожалуй, в первый (и в последний) раз в жизни я увидела в маминых глазах ужас сомнения в том, чей ребёнок перед ней находится. сорок минут назад в кресло посадили девочку — сорок минут спустя из кресла вынули мальчика. в ответ на незаданный мамин вопрос современная наука подозрительно тихо молчала, а парикмахер подозрительно громко говорила о том, что она предупреждала. но делать было нечего, и, взяв незнакомого мальчика за руку, мама пошла домой. а дома папа смеялся до слёз, рассказывал, как однажды в одесском порту его постригли так, что если бы мама увидела, то наверняка подола бы на развод; отец успокаивал, что вырастут новые, а брат с надеждой интересовался, что если я теперь брат, а не сестра, то можно ли со мной драться. мама хмурилась, говорила что-то о том, что все мужики дураки, и тщетно пыталась закрепить на остатках моих волос бантик.
на торжественной линейке в первом Жэ классе было пятнадцать девочек, десять мальчиков и я с бантиком на остриженных под горшок волосах.
собственно, к чему это? далее — порно с собаками....с тех пор я люто не люблю стричься. посторонние парикмахеры внушают мне глубинный кишечный страх: закрыв глаза, я отчаянно выпрыгиваю из окна цирюльни и прячусь в ближайших кустах между баночкой из-под сметаны и писающей собакой. каждый раз ситуация повторяется один в один. разве что собака в кустах иногда перевоплощается в кошку или в дядю. с тех пор я стригусь только у знакомых, проверенных людей, результаты работы которых я видела, как минимум, на двоих-троих людях. к сожалению, людей таких крайне мало, отчего в результате я пришла к очевидному решению проблемы. последние несколько лет меня стрижёт махонский. последние два с половиной года — на лысо.
обратите внимание, я доверяла этому человеку.
так вот, намедни меня решили побрить. их было двое — я была одна. всё начиналось, как в плохом порно. меня заставили раздеться до безтрусов и загнали в ванную, где я, томимая ожиданием и продуваемая всеми сквозняками на свете, слушала, как по ту сторону полуоткрытой двери проводится экстренное совещание о том, каким местом бреет машинка и куда нужно нажать, чтобы она заработала. на сердце делалось тревожно. я сидела на дне ванной живописно, как васнецовская Алёнушка, а они всё не шли и не шли. мигал свет, капал на кухне кран, шаркал в средней комнате дедушка. внутри моей головы развёртывался нехитрый сценарий про то, как дедушка выползает в коридор, идёт мыть руки, заходит в ванную и умирает от восхищения. с разницей в половину секунды умираю я, но уже от скромности. приезжает милиция, виновников торжества обводят мелом, камизучину и махонского арестовывают и впоследствии бреют на лысо. вместо меня. следующие сто лет мой неупокоенный дух ночами приходит к жильцам коммуналки и бреет, бреет, бреет их до рассвета. не выдерживая напора человеческих страданий, дом падает. снова приезжает милиция, всем становится всё ясно, титры. расчувствовавшийся кинозритель выходит из зала и требует от дирекции кинотеатра вернуть деньги за билеты. ах, да. в роли меня константитн хабенский, разумеется.
не дав мне досмотреть кино до последних титров, в ванную ворвался махонский и, подперев дверь камизучиной, дабы избежать внезапного появления дедушки, начал возить машинкой по моей голове, стремительно превращая мой великолепный, снятый на основе реальных событий фильм во второсортную киношку с бредовым сюжетом. волосы летели на дно ванной, махонский напевал "здравствуй юность в сапогах", камизучина за дверью смеялась совой, я глотала горькие слёзы обиды. через пятнадцать минут всё было кончено.
а когда ещё через столько же, приведя себя и ванную в порядок, я вошла в комнату, меня встретили подозрительным молчанием, медленно, но неуклонно перерастающим в хохот. "что не так?" — мысленно поинтересовалась у себя я и ощупала брови. брови оказались на месте. задавая себе один и тот же вопрос, под разрастающийся хохот, я по очереди ощупала косу, два уха и нос. всё было на привычных местах. видимо, опасаясь продолжения сеанса ощупывания, махонский протянул коробку из-под машинки. на коробке было написано "рекс" и нарисована немецкая овчарка.
меня брили лезвием, станком для бритья, ножницами и даже кухонным ножом.
видит бох, машинкой для собак меня стригли впервые.
URL записиу меня есть застарелая детская травма. нет, не та, которая связана с учебниками английского шестьдесят четвёртого года. дело в том, что у меня было счастливое беззаботное детство, первую половину которого я напрочь не помню, а вторая исполнена приключениями, поисками сокровищ на помойке, соприкосновением с неземными формами жизни на школьной стройке и общением с родителями. ясное дело, что ни день, то травма.
читать дальшетак вот, однажды в детстве меня решили красиво постричь. до семи лет меня не стригли ни разу, я ходила шерстяная, как Тарзан, сорила волосами на ковёр так, что пылесос кашлял, как туберкулёзник, и каждый раз, когда меня заплетали перед детским садиком, я плакала слезами большими, как двадцатикилограммовая папина гиря для зарядки, и солёными, как самое солёное в мире море. но потом внезапно мне настало семь, школу достроили, мама упаковала меня в приличное платьице и понесла к суровой тётеньке, которая, взглянув на три ряда палочек и услышав "зызызы бук" в моём исполнении, тут же поставила страшный диагноз "годен". так меня записали в первый класс. торжественная линейка намечалась на через неделю. тогда мне казалось, что школа — это лучше, чем поиск сокровищ на помойке и контакты с неземными формами жизни вместе взятые. словом, я была так рада, что даже приличное платьице, жмущее и колющее во всех местах, не смогло притупить ощущения надвигающегося счастья. приблизительно за день до торжественной линейки родители решили, что моё ощущение надвигающегося счастья будет неполным без красивой стрижки.
и меня повели к парикмахеру. добрая женщина, завидев меня и мои тарзанские космы, гордо вползавшие в помещение парикмахерской, долго мучила маму характерными перед такой процедурой вопросами. вы хорошо подумали? вы уверены? может, просто подровнять? вы точно этого хотите? но мама была непоколебима, как гора Эльбрус, а мне было совершенно всё равно, потому что парикмахерская со всеми её зеркалами, креслами, ножницами, халатами, сушилками и запахами казалась мне параллельной вселенной. почти как космический корабль, только без невесомости. мне не было никакого дела до волос.
потом меня полчаса прикручивали к креслу, стараясь найти оптимальное положение, в котором парикмахеру будет проще добраться до волос, а мне будет всё видно и я перестану крутить головой. сорок минут парикмахер сражалась с моими космами. отважно, как разъярённый лев Бонифаций. одновременно с этим она раскрывала маме тайные тайны цветения фиалок, герани и папоротника. в ответ на это мама рассекречивала секреты торта "Наполеон" в тридцать восемь коржей (в плохую погоду) и в сорок пять (в хорошую). мне по-прежнему было всё-равно. потому что в кресле и под атласной накидкой я уже покинула пределы Солнечной системы. и давившая в шею прищепка, которой закрепили накидку, ничуть мне не мешала.
через сорок минут с меня сняли накидку, сдули с головы и плеч издержки производства и поставили на пол лицом к маме. пожалуй, в первый (и в последний) раз в жизни я увидела в маминых глазах ужас сомнения в том, чей ребёнок перед ней находится. сорок минут назад в кресло посадили девочку — сорок минут спустя из кресла вынули мальчика. в ответ на незаданный мамин вопрос современная наука подозрительно тихо молчала, а парикмахер подозрительно громко говорила о том, что она предупреждала. но делать было нечего, и, взяв незнакомого мальчика за руку, мама пошла домой. а дома папа смеялся до слёз, рассказывал, как однажды в одесском порту его постригли так, что если бы мама увидела, то наверняка подола бы на развод; отец успокаивал, что вырастут новые, а брат с надеждой интересовался, что если я теперь брат, а не сестра, то можно ли со мной драться. мама хмурилась, говорила что-то о том, что все мужики дураки, и тщетно пыталась закрепить на остатках моих волос бантик.
на торжественной линейке в первом Жэ классе было пятнадцать девочек, десять мальчиков и я с бантиком на остриженных под горшок волосах.
собственно, к чему это? далее — порно с собаками....с тех пор я люто не люблю стричься. посторонние парикмахеры внушают мне глубинный кишечный страх: закрыв глаза, я отчаянно выпрыгиваю из окна цирюльни и прячусь в ближайших кустах между баночкой из-под сметаны и писающей собакой. каждый раз ситуация повторяется один в один. разве что собака в кустах иногда перевоплощается в кошку или в дядю. с тех пор я стригусь только у знакомых, проверенных людей, результаты работы которых я видела, как минимум, на двоих-троих людях. к сожалению, людей таких крайне мало, отчего в результате я пришла к очевидному решению проблемы. последние несколько лет меня стрижёт махонский. последние два с половиной года — на лысо.
обратите внимание, я доверяла этому человеку.
так вот, намедни меня решили побрить. их было двое — я была одна. всё начиналось, как в плохом порно. меня заставили раздеться до безтрусов и загнали в ванную, где я, томимая ожиданием и продуваемая всеми сквозняками на свете, слушала, как по ту сторону полуоткрытой двери проводится экстренное совещание о том, каким местом бреет машинка и куда нужно нажать, чтобы она заработала. на сердце делалось тревожно. я сидела на дне ванной живописно, как васнецовская Алёнушка, а они всё не шли и не шли. мигал свет, капал на кухне кран, шаркал в средней комнате дедушка. внутри моей головы развёртывался нехитрый сценарий про то, как дедушка выползает в коридор, идёт мыть руки, заходит в ванную и умирает от восхищения. с разницей в половину секунды умираю я, но уже от скромности. приезжает милиция, виновников торжества обводят мелом, камизучину и махонского арестовывают и впоследствии бреют на лысо. вместо меня. следующие сто лет мой неупокоенный дух ночами приходит к жильцам коммуналки и бреет, бреет, бреет их до рассвета. не выдерживая напора человеческих страданий, дом падает. снова приезжает милиция, всем становится всё ясно, титры. расчувствовавшийся кинозритель выходит из зала и требует от дирекции кинотеатра вернуть деньги за билеты. ах, да. в роли меня константитн хабенский, разумеется.
не дав мне досмотреть кино до последних титров, в ванную ворвался махонский и, подперев дверь камизучиной, дабы избежать внезапного появления дедушки, начал возить машинкой по моей голове, стремительно превращая мой великолепный, снятый на основе реальных событий фильм во второсортную киношку с бредовым сюжетом. волосы летели на дно ванной, махонский напевал "здравствуй юность в сапогах", камизучина за дверью смеялась совой, я глотала горькие слёзы обиды. через пятнадцать минут всё было кончено.
а когда ещё через столько же, приведя себя и ванную в порядок, я вошла в комнату, меня встретили подозрительным молчанием, медленно, но неуклонно перерастающим в хохот. "что не так?" — мысленно поинтересовалась у себя я и ощупала брови. брови оказались на месте. задавая себе один и тот же вопрос, под разрастающийся хохот, я по очереди ощупала косу, два уха и нос. всё было на привычных местах. видимо, опасаясь продолжения сеанса ощупывания, махонский протянул коробку из-под машинки. на коробке было написано "рекс" и нарисована немецкая овчарка.
меня брили лезвием, станком для бритья, ножницами и даже кухонным ножом.
видит бох, машинкой для собак меня стригли впервые.
Свое | Не Бест? Пришли лучше!